Ехали как-то в машине, муж с бабушкой по громкой связи разговаривал. Она жаловалась, что её не кормят, просила деньги на хлебушек и плакала.

Бабушка жила на попечении моей золовки. Мать у мужа и его сестры есть, но она далеко, у неё муж, дети мужа, внуки мужа. Со слов мужа, то, что происходило тут, её давно не волновало. Не приезжала, а если звонила, то рассказывала об успехах “детей” и “внуков”.

С золовкой на тот момент была знакома год, и никогда бы не подумала, что она способна на такое. Пока ужасалась, бабушку сменила золовка, видимо, отняв телефон.

– Всё хорошо. Кормят её. И хлеб есть. Опять началось, – сказала золовка.

– Заехать? – спросил муж.

– К психиатру её запиши. Мне пришли дату и время. Одна надежда на волшебные таблетки.

Припарковались возле торгового центра, я собралась за покупками, муж остался в машине, искал врача, обещал меня догнать. Сказал, было уже такое несколько лет назад. Бабушку перемкнуло, она звонила, ревела, просила деньги, жаловалась на голод. Муж ей на пенсионную карточку деньги перевёл, бабушка скупила весь белый хлеб в магазинах неподалёку от дома. Золовка тогда в шоке была.

Тогда бабушку отправили на обследование. Поставили диагноз, выписали лекарства. Несколько лет всё было хорошо, и вот опять.

Пока они ждали запись, бабушка успела сбежать и накупить хлеба. Золовке соседка звонила, говорила, что бабушка уже неизвестно какой раз несёт домой пакеты с хлебом. Золовка с работы отпросилась, поехала. Муж после работы уехал к бабушке и сестре. За вечер они нашли сиделку и решили ждать вердикта врача. Через два дня состоялся приём. Ничего хорошего не сказали. Государственная поликлиника, терапевт, невролог, опять психиатр, но уже не частный, анализы, обследования.

Сиделка сбежала через неделю. Бабушка требовала хлеба, из окна кричала, что её морят голодом, стучала по батареям, чтобы соседи её спасли. Возможности круглосуточно сидеть с бабушкой не было ни у кого, а круглосуточные сиделки были очень дороги. От лекарств она много спала, была вялая. О чём-то сама с собой разговаривала, случались вспышки агрессии, связанные с хлебом. Муж и золовка нашли интернат. Отвезли бабушку туда.

Интернат хороший, специально для людей в возрасте, у которых есть проблемы с психикой. Там её лечили, осматривали, она была под круглосуточным наблюдением. На интернат уходила не только пенсия бабушки, но и деньги мужа и золовки. Через пару месяцев бабушке стало полегче, но забирать её из интерната не стали. Полегче, но проблемы оставались.

Об интернате мать мужа и золовки узнала только через полгода. Неизвестно, кто ей сообщил, но я бы этому человеку язык укоротила. Свекровь орала, что не позволит издеваться над матерью, приедет и заберёт её, а квартиру приватизирует и продаст, раз её дети выросли уродами, способными упечь родного человека чуть ли не в тюрьму. Заявила, что билеты купила, а кому за бабушкой ухаживать, они разберутся – девять человек в доме живёт, уж каждый по чуть-чуть времени выделит.

Стоило свекрови услышать, что приватизировать нечего, квартира уже лет семь-восемь приватизирована только на золовку, бабушка и муж от участия в приватизации отказы писали, как её интерес к родной матери пропал. Билеты ей якобы пришлось сдать, но она приедет, обязательно приедет и покажет всем изуверам райскую жизнь.

На похоронах бабушки свекрови не было. Муж звонил, сообщал о смерти. Свекровь взвыла:

– Убили, ироды! Довели!

Зато потом она молча приехала, к нотариусу ходила. Узнала, что ничего у бабушки не было, объявила мужа и золовку грабителями, пообещала, что этого так не оставит, и отбыла к своей семье. С тех пор от неё ничего не слышно.

Золовка чувствует себя виноватой. Слова свекрови упали на благодатную почву. Она себя корит, думая, что если бы были найдены сиделки, изменено лечение, то всё было бы хорошо. Пока бабушка была в интернате, схема лечения была изменена неоднократно. Просто невозможно было полностью помочь. Во время скачка давления наступили необратимые изменения в мозге. Необратимые. Тут некого винить.

Бабушку жалко, но золовку ещё больше жаль. Встретила бы свекровку, в морду бы ей плюнула. Детей бросила на свою мать, уехала с мужиком его детей воспитывать. Не помогала, не появлялась. По поводу квартиры и проживания с бабушкой муж и золовка сами договаривались. Образование сами получали. Они в школе были, муж – 11 класс, а золовка в 9 училась, когда их мать уехала. Я бы этой женщине выдала премию “Недомать века”. Бабушка заболела, и даром своей дочери не нужна была. Звонить и орать каждый может, надо было брать и делать. Что же не сделала? Иродов где-то увидела, когда сама самый главный ирод. Записано.